УПРАВЛЕНИЕ ПО КУЛЬТУРЕ, СПОРТУ И ДЕЛАМ МОЛОДЕЖИ АДМИНИСТРАЦИИ Г. ТВЕРИ https://ksm.tver.ru/ 8-4822-36-16-92 |
Вместе со своей матерью Варварой Алексеевной Морозовой (урожденной Хлудовой) он берёт на себя руководство Тверскими фабриками, так как братья Михаил и Арсений мало интересовались семейным делом. С 1904 по 1916 годы ему удалось умножить капитал предприятия втрое. К 1917 на мануфактуре перерабатывалось около 600 тыс. пудов хлопка, выпускалось 27 видов различных текстильных изделий 49 сортов. Продукция морозовской фабрики пользовалась большим спросом. Изделия продавались в Москве, на Нижегородской, Ирбитской и Урюпинской ярмарках, большое количество товаров шло на Украину, в Среднюю Азию, Сибирь, в Крым, на Кавказ.
При Варваре Алексеевне и ее сыне для рабочих строятся казармы улучшенной планировки и отдельные домики на 4 семьи.
При домиках имелись участки земли с садом и огородом. Были возведены также школа, рассчитанная на 1500 учащихся, больница на 80 кроватей, родильный приют, колыбельная (то есть ясли и детский сад), богадельня. Для рабочих, больных туберкулезом, в Гаграх был построен санаторий. По инициативе Ивана Морозова на территории фабричного городка было построено здание Народного театра. При фабриках находилось 11 благотворительных заведений, которые пользовались отчислениями Морозовых до 1918 г. При детском приюте с 1913 по 1920 организовывались продовольственные дни для детей прислуги, надзирателей и служащих. Морозовы оказывали помощь также учебным заведениям и учащимся Твери.
Действительно, значительная часть заработанных в Твери средств шла на благотворительность, но основная часть доходов тратилась на приобретение предметов искусства – главную страсть Ивана Абрамовича Морозова. На своё увлечение предприниматель не жалел никаких денег. Собранная им коллекция включала работы русских мастеров, но в основном это были полотна французских модернистов, в частности столь ценимых ныне импрессионистов. Сейчас купленные на тверские деньги произведения (за исключением тех, что были проданы за рубеж в советские годы) можно увидеть в ведущих художественных музеях нашей страны – Эрмитаже, Третьяковской галерее и ГМИИ им. А.С.Пушкина. Об этом очень подробно и, как всегда, с «погружением в среду» рассказывал Леонид Парфенов в фильме «Глас Божий» на фоне знаменитой казармы «Париж». (Телевизионная премьера этого фильма, снятого к столетию ГМИИ им. А.С.Пушкина, состоялась 1 июня 2012 года.)
Интерес к искусству в семье «тверских» Морозовых прививался с детства. С девяти лет Иван вместе со старшим братом Мишей посещал художественную студию Ивана Мартынова, брал уроки рисования и живописи у пейзажиста-передвижника Егора Хруслова и у первого русского импрессиониста Константина Коровина. Во время учёбы в Швейцарии он не прекращал писать маслом, факультативно занимался рисунком и живописью на архитектурном отделении. По возвращению в Россию, еще проживая в Твери и попадая в Москву наездами, он посещает старшего брата Михаила, в доме которого собирается многочисленный кружок художников. В 1900 г. Иван Абрамович переезжает в Москву и приобретает дом своего дяди Давида Абрамовича (улица Пречистенка, 21).
Тем не менее, Морозов подходил к делу обстоятельно, пользуясь советами консультантов, среди которых были художники Валентин Серов, Сергей Виноградов, Игорь Грабарь, критики Сергей Маковский и Яков Тугендхольд. На Ивана Абрамовича Морозова большое влияние оказала дружба с Сергеем Ивановичем Щукиным. Благодаря Щукину Морозов знакомится с его кумирами Анри Матиссом и Пабло Пикассо и приобретает «Натюрморт с танцем» Матисса, а затем заказывает художнику пейзажи (триптих «Вид из окна. Танжер», «Вход в Казба» и «Зора на террасе»). Из работ Пикассо в морозовском собрании были полотна «Арлекин и его товарищ», «Акробат на шаре», «Странствующие гимнасты». Позднее он приобретает знаменитую «Девочку на шаре».
Разросшуюся коллекцию Иван Морозов размещает в своём особняке на Сретенке, перестроенном в 1905 году под руководством модного архитектора Льва Кекушева. Позже к отделке особняка привлекались художники Морис Дени, Аристид Майоль, Пьер Боннар. Однако попасть в дом собирателя было сложно, он не стремился привлечь внимание прессы и критики и не любил показывать свою коллекцию.